Трагическая судьба гидрографа «Память Меркурия. Память Меркурия (1880) Память меркурия крейсер 1883

В списках «Энциклопедии Черноморского флота» версия 1.0 по каким-то причинам отсутствуют несколько, на мой взгляд, уникальных военных кораблей. Из ее корабельных списков таинственно исчезли два броненосца береговой обороны «Вице-адмирал Попов » и «Новгород ». Среди «пропавших кораблей» числится и крейсер 1 ранга «Память Меркурия », который в других справочниках идет в списке крейсеров под № 1.

Вообще крейсеру «Память Меркурия » повезло мало - его служба меркла на фоне судьбы следующего однотипного корабля «Коминтерн» - первым крейсером советского флота на Черном море. Однако волей судьбы «Память Меркурия » неоднократно оказывался в центре исторических событий, замалчиваемых ранее с идеологической точки зрения. Термин «крейсер » происходит от голландского слова «крейц» - крест. Оно возникло как обозначение кораблей пиратов, корсаров, каперов, ожидавших свою добычу на пересечении курсов. Есть и другое толкование слова «крейсер» от немецкого слова «kruisen», означающее - длительное плавания по морю.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 года вооруженные пароходы Русского общества пароходства и торговли в составе «Веста », «Владимир », «Эльбрус » и «Аргонавт » не только парализовали действия преимущественного турецкого флота, но и нанесли ему существенный вред. Эти события убедили командование в необходимости создания крейсерского флота как адекватного ответа на угрозы западных держав, пытавшихся лишить Россию тех преимуществ, которые она могла бы получить в результате победоносной войны. И именно обеспечение резерва из таких кораблей возложили на Добровольный флот, созданный весной 1878 года на добровольные пожертвования. На собранные к середине того же года 2 миллиона рублей были приобретены в Германии три первых парохода, которые получили названия: «Россия », «Петербург » и «Москва ». Следующими судами, приобретенными за рубежом стали пароходы «Ярославль », «Владимир » и «Владивосток ».

Однако отличие «Ярославль » от других кораблей-добровольцев заключалась в том, что основой технического задания на его проектирование стало малореальное требование двойного назначения: «торговец» - в мирное время и полноценный крейсер - в военный период.

Крейсер «Ярославль» спущенный на воду 10 мая 1880 года имел следующие характеристики:

Водоизмещение - 3080 тонн;

Длина - 90 м;

Ширина - 12.4 м;

Осадка - 5,1 м;

Скорость хода - 16,5 узлов;

Дальность плавания - 3600 миль;

Силовая установка - одна горизонтальная машина прямого расширения 2950 .л.с.;

Площадь парусов - 1480 кв. м;

Экипаж - 343 человека;

Вооружение:

Орудия 152 мм - 6;

Орудия 107 мм - 4;

Орудия 47 мм - 2;

Орудия 37 мм - 4;

Мортира 229 мм - 1;

Крейсер «Ярославль » имел корпус, полностью изготовленный из металла, со стальными мачтами. Благодаря преимущественному применению стали удалось значительно облегчить корпус корабля. Его масса, включая деревянные детали, оборудование, мачты и оснастка, составляла лишь 45 процентов водоизмещения, 400 тонн уделялось на машины и котлы с водой, 120 - на артиллерию с комплектом боезапаса; полный запас угля - 1000 тонн, то есть почти 30 процентов водоизмещения.

Шесть котлов высокого давления и главная паровая трех цилиндровая машина горизонтального типа мощностью 2950 л.с. обеспечивали скорость 14 узлов. С этой скоростью корабль мог пройти под парами до 6700 миль, а со скоростью 10 узлов - 14800 миль. Площадь парусов на трех железных мачтах составляла 1480 кв. м.

Предусматривал разделение артиллерии на две группы: носовую, включавшую 152 мм пушку для ведения огня при погоне, и кормовую, предназначенную для стрельбы по противнику. В ее состав входили две 152 мм мортиры, установленные на кормовых спонсонах у бизань-мачты, и 203 мм пушка на платформе, поднимаясь, обеспечивала круговой обстрел. Для всех орудий предусматривались соответствующие подкрепления корпуса.

крейсер «Память Меркурия» фото

152 мм корабельная пушка на поворотном станке образца 1877 года

Пароход «Ярославль », предназначавшийся для сугубо военных целей и имеющий достаточно мощную машину при ограниченных объемах трюмов, не приносил прибыли в период коммерческих рейсов. Поэтому его пришлось поставить на консервацию, однако вскоре Морское министерство согласилось купить корабль по контрактной стоимости. С 18 апреля 1882 года судно было зачислено в состав Черноморского флота как крейсер 1 ранга и было переименовано в «Память Меркурия», переняв название от деревянного винтового корвета, который был исключен из списков.

На установили менее тяжелую, чем предполагалось по проекту, но более скорострельную артиллерию. Шесть 152 мм дальнобойных 28-калиберних и четыре 107 мм пушки на поворотных станках, 44 мм скорострельных пушки системы Энгстрема, две 37 мм револьверные пушки Гочкисса и 26,4 мм картечницу Пальмкранца. Минно-торпедное вооружение включало четыре поворотных однотрубных аппарата, установленных на станках, подобных пушечным, и до 180 мин заграждения, которые хранились в переоборудованных трюмах.

«Память Меркурия » оказался единственным крейсером, а также наиболее быстроходным и наиболее мощным среди мореходных кораблей Черноморского флота. Он стал флагманским кораблем отряда миноносцев, которые из-за отсутствия мореходных броненосцев были главными силами флота. Одним словом корабль получился довольно удачным. По свидетельству современников, новый крейсер был красивым, что обусловило любовь к нему многочисленных поклонников российского флота. Достаточно комфортабельный для военного корабля крейсер полюбился и членам императорской семьи, которые неоднократно на нем бывали.

Наряду с выполнением придворных функций крейсер нос и обычную военно-морскую службу. В 1886 году «Память Меркурия» вместе с прибывшим из Средиземного моря крейсером «Забияка » участвовал в походе в болгарский порт Варна.

Уже в 1887 году был подвержен масштабной модернизации с заменой котлов, настила палуб, установки дополнительных цистерн для пресной воды и расширения штурманской рубки, которая была обусловлена той ролью, которую отводило русское командование этому кораблю в своих планах. В середине 90-х годов XIX века высшее руководство империи пришло к выводу, что международная обстановка способствовала достижению главной стратегической цели - овладению проливами. Предусматривалось, подавив береговые батареи турок сосредоточенным огнем броненосцев, высадить тридцати тысячный десантный корпус для захвата Константинополя. Основным препятствием был английский флот, который мог угрожать российским берегам. Чтобы избежать этого, планировалось блокировать проливы активными заграждениями с помощью специальных сферических мин. От этого минирования, собственно и зависел весь успех операции.

Крейсеру «Память Меркурия » уделялась решающая роль. Существовало два варианта ее осуществления. Согласно первому крейсер, прикрываясь огнем из броненосцев, прорывался через Босфор вместе с другими пароходами, каждый из которых мог принимать по 300 мин. Они должны будут заминировать вход в Босфор со стороны Мраморного моря. Это исключало бы противодействие англо-турецкого флота и позволяло свободно маневрировать русским кораблям. Второй вариант операции предполагал минирование пролива Дарданеллы со стороны Средиземного моря. Для этого должны были снова разоружить и вернуть Добровольному флоту. Восстановив свой «псевдо-торговый» статус, «Ярославль » получал право прохода в Средиземное море. А во время «Ч» корабль должен принять мины, которые заранее были бы доставлены в порты союзной Греции, и «завалить» ими пролив. Мины предполагалось ставить в пределах досягаемости турецких береговых батарей на глубине течения, направленной из Средиземного моря в Мраморное море. Однако планы по овладению Проливами в 1895-1897 годах, так и остались неосуществленными, несмотря на реальную возможность их осуществления.

После непродолжительной кампании 1894 года крейсер «Память Меркурия » был поставлен в севастопольский док для установки первого в российском флоте подводного траверсного торпедного аппарата. Будущие испытания должны были показать рациональность применения таких аппаратов на строящихся броненосцах и крейсерах.

Выбор для испытаний не случайно упал на крейсер «Память Меркурия » - он как быстроходный из крупных кораблей позволял провести стрельбу на скоростях до 16 узлов. Кроме того, он имел вместительный трюм для размещения громоздкого торпедного аппарата.

Испытания, проводившиеся специальной комиссией, продолжались с перерывами весь весенне-летний период 1895 года. 156 выстрелов, сделанных в различных условиях одновременно с проверкой и отработкой нововведений и усовершенствований, показали надежность действия всей конструкции. Из-за того, что такие аппараты предполагалось установить на новых броненосцах, способных дать 16-узловой ход, испытания необходимо было провести и на этой скорости. Поэтому подводную часть крейсера заново покрасили в доке, а затем предельно разгрузили перед выходом в море, оставив в ямах всего 33 тонн угля. К тому же помощь машине также обеспечивали поставленные паруса. Успех ходовых испытаний ознаменовал решение о заказе первых аппаратов для черноморских кораблей «Три Святителя » и «Ростислав » и балтийских типа «Петропавловск ».

За всю военно-морскую службу крейсера «Память Меркурия », кораблю только раз пришлось стрелять в реального противника. Во время подавления восстания лейтенанта Шмидта 15 ноября 1905 года вместе с канонерской лодкой «Терец » крейсер расстрелял мятежный миноносец «Свирепый », пытавшийся атаковать верных присяге корабли, а затем начал стрелять и по крейсеру «Очаков ». Соответствующим огнем мятежникам удалось нанести повреждения рангоута крейсера.

С 1906 года разоруженный крейсер использовался в качестве плавучей тюрьмы - на нем содержались участники восстаний на флоте. Из списков флота корабль был исключен в 1907 году, став при этом просто судном «Меркурий ».

В годы Первой мировой войны корабль использовался как блокшив № 9, на котором размещались штаб и база минной бригады Черноморского флота. В смутные времена гражданской войны бывший крейсер несколько раз переходил из рук в руки. А в 1932 году старый корабль был передан для утилизации в отдел фондового имущества.

Единственный быстроходный крейсер из всех больших кораблей на Черном море - «Память Меркурия », до вступления в строй броненосца «Екатерина II », оставался наиболее мощным кораблем Черноморского флота. Более того, он вообще был единственным кораблем, способным к серьезным крейсерским операциям в регионе.

Справка - в русском и советском флотах было несколько кораблей, носивших имя «Память Меркурия». Это были винтовой корвет 1863 года постройки, броне палубный крейсер 1901 года постройки и гидрографическое судно 1968 года постройки «Память Меркурия», затонувшее в Черном море в 2001 году с грузом дешевых турецких товаров. Во время этой трагедии были человеческие жертвы.

Большинству из нас известна история героического боя черноморского 20-пушечного брига «Меркурий» с двумя турецкими линкорами, вдесятеро превосходящими его по своим боевым возможностям, более быстроходными и маневренными. Если не в подробностях, то хотя бы по картинам видного русского художника (правильнее сказать – лучшего мариниста Российской Империи). Речь, конечно, идет об Ованесе Айвазяне, потомке галицийских армян, переехавших из-под Львова в Феодосию, больше знакомого нам как Иван Айвазовский. Вот они – бой брига Меркурий с турецкими кораблями «Селимие» и «Реал-бей» 14 мая 1829 г и бриг при встрече с русской эскадрой (она слева вдалеке видна) на подходах к Севастополю. На второй картине отчетливо видно, насколько сильно повреждены парусное вооружение и корпус.

Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями.
1892г, холст, масло, 212 x 339 см
Феодосийская картинная галерея им. И.К.Айвазовского

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами. 1848.
Холст, масло. 123х190 см. Государственный Русский музей

Потопить не потопил, но нанес настолько сильные повреждения, что корабли вынуждены были отказаться от боя и погони, встав в дрейф.
Заметим, что в дозоре возле Босфора находились три русских корабля – там были еще фрегат "Штандарт" и бриг "Орфей"; однако, когда обнаружили вышедшую из пролива турецкую эскадру в составе 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига, 3 тендеров в бой решили не вступать (что вполне логично), а отступить. Для парусного флота характерно, что каждый корабль имеет свой галс (курс) на котором он развивает наибольший ход, поэтому корабли разделились, и Меркурий остался в одиночестве. И победил!
Не углубляясь в подробности самого боя, отметим, что подобного успеха не было отмечено за всю историю морских сражений – по крайней мере, за 3 тыс. лет, пока существует письменная история.
Позволим себе вспомнить несколько любопытных фактов.
Этот бриг «Меркурий» - не первый в русском флоте, он назван в честь катера, на Балтике одержавшего победу и захватившего 21 мая 1789 года шведский фрегат «Венус».
До Казарского черноморским «Меркурием» командовал Стройников; он за трое суток до описанных выше событий без боя сдал у Босфора турецкой эскадре фрегат «Архангел Рафаил». По стечению обстоятельств Стройников 14 мая находился на борту линкора «Реал-бей»… Турки переименовали «Рафаил» в «Фазли – Аллах» и включили в состав своего флота. А Николай I издал указ – текст лучше процитировать: «Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата «Рафаил», не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню.» Что, кстати, и было выполнено почти четверть века спустя П.С.Нахимовым ходе Синопского сражения 18 ноября 1853 г. Адмирал донес царю: «Воля Вашего Императорского Величества исполнена - фрегат «Рафаил» не существует».
Потери «Меркурия» в ходе боя составили четверо убитых, шесть раненых включая командира, 22 пробоины в корпусе, 133 - в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 - в такелаже, разбиты все гребные суда. Корабль был награжден георгиевским флагом, отремонтирован и находился в строю до 1957 года, когда был разобран по ветхости.
Экипаж был обласкан и награжден (офицерам – ордена, повышения в чинах, изменения в личных гербах; всему экипажу назначена пожизненная пенсия в размере двойного жалования, рядовому составу прощены матросские штрафы).
По разному сложились судьбы Стройникова и Казарского.
После окончания войны (в сентябре того же года) 48 летний Стройников был разжалован и еще долгие годы служил матросом; он наверняка пережил более молодого (33 летнего) героического командира «Меркурия». Кстати, из 216 матросов бывшего «Рафаила» на родину вернулись лишь 74 – остальные умерли в турецких зинданах.
Капитана 2 ранга Казарского назначили командиром 44-пушечного фрегата "Поспешный", а в начале 1830 года - командиром линейного корабля "Тенедос". В 1831 году за отличие по службе капитан Казарский был произведен в капитаны 1 ранга, был назначен флигель-адъютантом и поступил в полное распоряжение Николая I, став офицером свиты императора. В 1833 году его направили в Николаев для ревизии складов, где его быстренько отравили, добавив в кофе изрядную дозу мышьяка. Воровство и коррупция существовали всегда, особенно среди интендантского сословия и боролись они с порядочными неподкупными людьми «конкретными» способами. Расследование, как обычно, результатов не дало. Похоронили Александра Ивановича Казарского в Николаеве, на городском кладбище у церкви Всех Святых.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Фото могилы Казарского.

На средства, собранные моряками в 1934 был заложен, а в 1839 закончен первый в Севастополе памятник, на котором мы видим надпись: "Казарскому. Потомству в пример". Создан он по проекту А. П. Брюллова – старшего брата знаменитого Карла Брюллова. Он и сегодня стоит на Матросском (бывшем Мичманском) бульваре города.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

По указанию Николая I в составе Черноморского флота надлежало иметь корабль, именуемый «Меркурием», «дабы память знаменитых заслуг команды брига «Меркурий» и его никогда во флоте не исчезала а, переходя из рода в род на вечныя времена, служила примером потомству» (теперь видно, откуда надпись на памятнике).

26 января 2001 года Крым потрясла трагедия, унесшая десятки молодых жизней. Поздним вечером, следуя из Стамбула с пассажирами и грузом на борту, потерпело крушение судно «Память Меркурия». Судебные разбирательства по факту катастрофы затянулись на долгие годы. Мнения экспертов и показания капитана «Памяти Меркурия» резко менялись. Виновных, конечно, не нашли. Никто из родственников погибших и чудом выживших не получил ни копейки денежной компенсации от властей Украины.

Бездна смерти

Мы познакомились с Тамарой еще в 2001 году, через пару месяцев после катастрофы «Памяти Меркурия». Совсем молодая девушка, она согласилась в подробностях рассказать о пережитом на диктофон. Кассета с записью, конечно, не сохранилась, но в памяти осталось впечатление от интервью с человеком, заглянувшим в бездну смерти. Тамара была совершенно бесстрастной. Она говорила о том, что пережила, так, словно читала вслух книгу о кораблекрушении. Самым шокирующим моментом беседы стало намерение Тамары Шкрет продолжить челночные рейсы в Турцию, чтобы вернуть взятые в долг деньги, на которые был куплен затонувший товар.

Вы действительно поступили так, как намеривались: поднялись на борт теплохода и отправились в Стамбул?

Да, всё было именно так, - признается Тамара Шкрет. - Конечно, идти в первый после катастрофы рейс было очень страшно. Но у меня не оставалось другого выхода. Вы же помните, что в начале 90-х годов практически весь Крым выживал на челночных рейсах. А добираться в Стамбул на самолете обходилось гораздо дороже, чем по морю. После гибели «Памяти Меркурия» я ходила на «Героях Севастополя». К слову, именно он нашел наш плот после кораблекрушения.

Вспоминая о последнем рейсе «Памяти Меркурия», Тамара Шкрет с полной ответственностью говорит о перегрузе судна. Еще в стамбульском порту оно дало сильную посадку - ниже ватерлинии. Несмотря на это, продолжалась погрузка.

Я уже не помню, кто именно из членов команды кричал, что корабль и так перегружен, требуя прекратить загружать его новыми партиями, но реакции никакой не было, - вспоминает Тамара Шкрет. - Капитана я не видела вообще. Он не отдал никаких распоряжений, и судно загрузили как только могли.

Позднее капитан корабля Леонид Пономаренко давал показания следствию, открытому транспортной прокуратурой. Основные моменты из них попали в СМИ, и Крым узнал, что судно приняло на борт на сто с лишним тонн груза больше, чем предусматривалось нормативными актами. Кроме того, Леонид Пономаренко признался в нарушении маршрута плавания. «Память Меркурия» должна была двигаться вдоль береговой линии, как это предусмотрено для судов ее категории. Однако, видимо желая сократить расстояние, старенький теплоход двинулся напрямик. Эта версия подтверждала невозможность принятия сигнала бедствия от тонущего судна.

Люди за бортом

Всё началось сразу после ужина, - возвращается к пережитому Тамара Шкрет. - Судно начало быстро крениться на бок. Мы с трудом выбегали на палубу из кают. Поднялась паника, но члены команды помогали пассажирам. Автоматически выбросило спасательные плоты. Еще была шлюпка, которая потом перевернулась. Из девяти находящихся в ней человек в живых осталось только трое.

Плот, на котором оказалась Тамара, был переполнен. Люди боялись, что резиновое дно не выдержит и оторвется. Целый день, гребя складными веслами, потерпевшие бедствие пытались догнать второй плот, мелькающий на горизонте. И это им удалось - плот оказался пустым. Его привязали веревкой к переполненному плоту, и часть пассажиров сумела отсесть. Больше суток оба плота болтало в холодной воде. Тамара Шкрет вспоминает, как замерзала в тоненьком спортивном костюме. С тонущего корабля она спрыгнула в дубленке, которая намокла и стала тяжелее самой хозяйки. Ее пришлось снять и выбросить, чтобы хоть немножко уменьшить давление на резиновое дно плота. Спасение пришло с борта судна «Герои Севастополя»: плоты были подняты, а людям, ютившимся на них, оказана первая помощь. Плот, на котором находился капитан «Памяти Меркурия», был обнаружен и поднят спасателями на день позже. Это впоследствии сыграло на руку Леониду Пономаренко. Как уже было сказано, он отказался от собственных показаний, в которых признал и перегруз судна, и его отклонение от правильного курса. Допущенную путаницу событий он оправдал затяжным пребыванием в холодной воде и пошатнувшимся от этого здоровьем.

Молчание в мире

Мы не станем углубляться в экспертные оценки, данные в период с 2001 по 2008 год включительно. Отметим лишь, среди версий гибели явно перегруженной «Памяти Меркурия» присутствовала даже экзотическая - о некоем подводном взрыве! Поскольку доказать ее не получилось, наиболее вероятной признали версию о разрушении металла корпуса судна от длительного срока эксплуатации, превышающего 36 лет. Суд не принял во внимание тот факт, что старый теплоход, принадлежащий ООО «Сата», числился за грузовым портом. Изначально «Память Меркурия» была и вовсе гидрографом. Это уже потом ей нарастили борт и стали перевозить пассажиров. Всё вышесказанное никак не укладывается в нормы права, касающиеся судоходства. Причем не только украинские, но и международные. Однако мировое сообщество, так рьяно сегодня защищающее права «аннексированного» Крыма, за жертв кораблекрушения не вступилось!

Решение Нахимовского районного суда Севастополя, вынесшего оправдательный приговор капитану Леониду Пономаренко, международный скандал не вызвало. Иски членов команды судна, пассажиров и родственников погибших, по которым предусматривалась выплата компенсации в размере 7,6 миллиона гривен, остались не удовлетворенными.

Незадолго до возвращения Крыма в Россию, еще при Украине, мне пришла повестка из Севастополя, где меня приглашали на судебное заседание по делу затонувшей «Памяти Меркурия», - рассказывает Тамара Шкрет. - Я написала отказ от участия в процессе. Просто не захотела снова попасть в этот цирк, устроенный по поводу трагедии. Вера в справедливость у меня пропала.

Надежда была и есть

А если бы сейчас дело «Памяти Меркурия» решили пересмотреть по существу, вы бы согласились дать показания?

Уже долгие годы стараюсь забыть о том, что произошло 26 января 2001 года. Вышла замуж, родила ребенка, но память иногда берет свое. Крен корабля, паника на палубе и холод резинового плота возвращаются в мысли. Да, если бы был шанс добиться справедливости, я бы согласилась рассказать обо всём, что знаю.

Прошло несколько лет с тех пор, как Тамара потеряла последнюю живую ниточку, связывающую ее с трагедией. Оборвалась связь с другом - коком «Памяти Меркурия», который, как и сама Тамара, не простился с морем после катастрофы. Более того, он стал ходить в Африку, где безопасности судов угрожают не только ошибки капитанов, но и вылазки морских пиратов. Видимо, зов моря сильнее чувства страха.

Что касается Тамары Шкрет, то сейчас она ведет самый что ни на есть сухопутный образ жизни. Воспитывает вместе с мужем ребенка и работает в магазине. Рейсы в Стамбул не сделали нашу собеседницу состоятельной бизнес-вумен. У ее семьи нет заводов, домов и пароходов. Тамара не смогла заработать денег на обучение в престижном вузе и получить высокооплачиваемую профессию. И на борту «Памяти Меркурия», и два последующих после катастрофы года на борту уже других, не более надежных судов Тамара Шкрет просто пыталась выжить в смутные годы безвластия и безденежья. Судя по тому, как бодро звучит ее голос, можно сказать, что эта смелая девушка добилась того, чего хотела.

Гидрографическая служба ВМФ крайне несправедливо находится в тени. Хотя именно гидрографы призваны решать задачи по навигационно-гидрографическому, гидрометеорологическому и топогеодезическому обеспечению сил ВМФ и других видов Вооруженных сил Российской Федерации в океанских стратегических районах и морских зонах. Если же говорить менее витиевато, то это именно гидрографическая служба создаёт навигационные морские и геофизические карты, снабжает ВМФ средствами навигации и океанографии, содержит и развивает системы навигационного оборудования на побережьях и на воде, проводит научные исследования в океанах и морях в интересах обороны страны и т.д. А ещё проще: без гидрографов мы слепы и глухи…

При этом ярким показателем «клинической» незамечаемости гидрографов являются даже памятники тем, кто сложил свою голову во время Великой Отечественной войны в составе этой службы. Вы видели хотя бы один подобный монумент? Вряд ли. Мне же довелось побывать у подобного памятника. И опять-таки он был хоть и лаконичен, но очень скромен и стоял на отшибе Сухумского шоссе вдалеке от притягивающей внимание батареи легендарного Андрея Зубкова. Строгую стелу венчал корабельный сигнальный фонарь, а на фасаде самой стелы были начертаны имена погибших офицеров гидрографической службы в период 1941-45 годов.

Один из немногих памятников славной службе гидрографов ВМФ

В период же развала Советского Союза и последующего после этого параноидального припадка сокращать всё и вся гидрографическая служба начала чахнуть. Зачахло это искусственно созданное в некогда передовой службе болотце до такой степени, что первый дальний поход наших гидрографических судов флота был совершён после почти 30-летнего перерыва, только в 2014-м году.

Но самой трагической развала гидрографического флота стала трагикомическая и бесславная гибель малого гидрографического судна, ходившего под громким именем «Память Меркурия». Гидрограф был так назван в честь небольшого брига «Меркурий» капитан-лейтенанта Казарского, который одержал беспрецедентную победу над двумя турецкими линейными кораблями в ходе морского боя в мае 1829 года.

Малое гидрографическое судно проекта 860 «Память Меркурия» было заложено в Гданьске на судоверфи «Сточни Полночни» и спущено на воду 30 апреля 1965 года. Водоизмещение полное составляло до 1274 тонн. Длина – 54,3 метра, ширина – 9,56 м, осадка – 2,65 м. Силовая установка, состоящая из двух дизелей «Згода-Зульцер» по 1500 л.с., позволяла развивать скорость полного хода до 15 узлов. При скорости в 10 узлов дальность плавания достигала 6000 миль. Автономность плавания же составляла 25 суток. Экипаж состоял из 43 моряков и 10 учёных.

После вступления в состав ЧФ «Память Меркурия» использовался исключительно как гидрографическое судно для различных научных исследований. С 1968 года по 1990-й судно провело в Средиземном, Ионическом, Чёрном, Балтийском морях и даже в Атлантическом океане 17 рейсов различной длительности. Всё это время гидрограф был занят фундаментальными исследованиями, проводя батитермографные наблюдения (непрерывное измерение вертикального распределения температуры воды), морские метеорологические наблюдения и занимаясь химической гидрологией. И ничто не предвещало беды…

Развал Советского Союза ознаменовал начало вспышки пещерной дикости. Раздел Черноморского флота стал настоящей трагедией. Недавние соседи и родственники вдруг становились буйнопомешанными, ведущими свою родословную чуть ли не от Богдана Хмельницкого. В азарте распила, иногда в прямом смысле этого слова, того, что им никогда не принадлежало, а порой и вовсе было ненужным, новоявленные «украинцы» не знали никаких пределов. Естественно, в этой залихватской гонке алчности и тщеславия, судьба малого гидрографического судна «Память Меркурия» большой роли не играла. В 1995 году его тихо списали и продали свежеиспеченной украинской коммерческой фирме «Сата» (Симферополь) с правом оставить святое для многих людей название.

Ничего умнее, чем использовать научное судно для переброски за кордон челноков и челночниц, новые владельцы не придумали. 22 января 2001 года «Память Меркурия» под флагом Украины, находясь во фрахте компании «Алан-Тур», отправился в круиз по маршруту Евпатория-Стамбул-Евпатория, который старый гидрограф совершал уже более 140 раз. На этот раз мелкооптовых челноков набралось аж 10 штук.

25 января судно готовилось отправиться в обратный путь. Однако в Стамбуле на борт поднялись ещё 12 человек. И были уж очень большие сомнения в том, что эти пассажиры несли только ручную кладь. В конце концов «Память Меркурия» - это не «бомбила» на трассе.

Следовательно, вместе с пассажирами был принят и груз. Правда, позже капитан дружно утверждал, что принятый груз не превышал норму.

26 января в порт Евпатории поступила радиограмма с «Памяти Меркурия», в которой подтверждался выход из Стамбула, а также время прибытия в Евпаторию – 27 января 8:00. В Евпатории родственники уже готовились встречать судно. Но в седьмом часу вечера, когда до крымского берега оставалось не более 90 миль, экипаж и пассажиры почувствовали, что судно начинает странно себя вести. За считанные минуты появился и начал увеличиваться крен на правый борт. Несмотря на то, что все вовремя надели спасательные жилеты, а плоты были уже на воде, главная спасательная шлюпка, способная принять на тот момент всех пассажиров и команду и защитить их холода и волн, так и не была спущена на воду.

Людям пришлось бросаться в ледяные волны и добираться до тщедушных по сравнению с шлюпкой плотов вплавь. Уже в 18:52 некогда современное научное судно Черноморского флота, успешно боровшееся даже с атлантическими волнами, ушло под воду, нашпигованное турецким ширпотребом и прочим барахлом. Температура воздуха в районе бедствия не превышала 12 градусов тепла, температура воды – 7 градусов, волнение моря практически отсутствовало.

Спасшиеся распались на две группы, расположившись на двух спасательных плотах, рассчитанных на 10 человек каждый. Одну группу из 23-х спасшихся возглавил помощник капитана Виталий Бондарев. Во второй группе оказался капитан судна Леонид Пономаренко. К чести Бондарева стоит указать, что он умело и быстро подавил панику и организовал группу как настоящую команду. А вот капитан погибшего судна отличиться не смог. Это сыграет свою трагическую роль, когда судьбы людей на плотах разделятся.

Команда Бондарева сумела втащить на плот ещё одного потерпевшего, студента Руслана Сеттарова, но, несмотря на растирание и все попытки отогреть парня, он погиб. Тело привязали к плоту. Однако, когда увидели ещё один свободный плот, к которому подплыть из-за погибшего не удавалось, его телом пришлось пожертвовать. Семь часов люди гребли к ещё одному оранжевому лучику надежды. Когда они его достигли, плоты связали друг с другом, поделили сухпайки и подготовили ракетницы к стрельбе. 28 января в 23:00, т.е. спустя двое суток, теплоход «Герои Севастополя» обнаружил оба плота и спас всех находившихся на них людей.

Судьба группы Пономаренко сложилась более трагично. Сплочённой команды у них не получилось. Вскоре, завидев перевёрнутую шлюпку, девять человек в надежде вернуть её исходное положение ринулись к ней вплавь. Поставить шлюпку на волну не получилось. За это время плот отнесло далеко от девятерых смельчаков, поэтому им пришлось взобраться на скользкую поверхность днища и в отчаянии примерзать к нему. В итоге шестеро из них скончались – их тела забрало море. Троих оставшихся в живых на шлюпке спасёт теплоход «Омега» только 29 января в начале шестого утра.

На плоту капитана Пономаренко также не обошлось без жертв. Из 14 человек, переживших катастрофу, выжили только шестеро, а восемь скончались от переохлаждения. Их спасёт 28 января в 18:40 экипаж теплохода «Виктор Лебедев» из Мариуполя.

Созданная для расследования комиссия, сверив все показания, пришла к выводу, что «Память Меркурия» была однозначно перегружена. По некоторым данным бывший гидрограф взял на борт на 130 тонн груза больше, нежели полагалось. К тому же сам вес был распределён из рук вот плохо, а ватерлиния скрылась под водой почти на полметра, как утверждают многие свидетели (и пассажиры, и команда). По сути, судно было обречено уже на выходе из Стамбула.

Однако до сих пор остаётся множество невыясненных моментов гибели «Памяти Меркурия». К примеру, непонятно, почему не было сигнала SOS. Или его просто не приняли? Почему так медлили с началом спасательных работ? Кто первый забил тревогу? Кроме того, спасённые с плотов вообще были найдены не спасательными судами, а неподалёку проходившими теплоходами. Только «Омега» вышла в море с целью поиска пропавших. Ещё более жутковато звучат слова одного из владельцев «Памяти Меркурия». Он утверждал, что украинские спасатели, получив от владельцев данные о пропаже судна, затребовали от них… гарантийное письмо об оплате спасательных работ. Этим они упустили драгоценное время на смертельные сутки!

Судебное разбирательство затянулось на годы. И вот, наконец, состоялся «самый гуманный» суд в мире. Украинская Фемида оправдала капитана Пономаренко, который после излечения начал активно бить себя в грудь: мол, никакого перегруза даже близко не было. Более того, суд отказал потерпевшим в праве подавать иски о взыскании морального и материального ущерба с владельцев и фрахтователей судна, а также с Минтранса Украины. Выводы нескольких судебных экспертиз по перегрузу судна суд просто не заметил. Если бы не количество погибших, то это даже не трагедия, а трагикомический гротеск…

Сейчас заслуженный ветеран гидрографической службы ЧФ ВМФ СССР лежит на глубине около 1500 метров. «Память Меркурия» не была потоплена торпедой, не погибла под волнами Атлантики, её утопила жадность «святых 90-х».

«Память Меркурия» (до 9 апреля 1883 г. «Ярославль», с 25 марта 1907 г. «Меркурий», с 28 октября 1915 г. блокшив № 9, с 25 декабря 1922 г. «Меркурий»).

Длина 90 м. Ширина 12,5 м. Осадка 5,1/6 м (нос/корма). Проектное водоизмещение 3050 т. Машина двойного расширения мощностью 2450/2950 индикаторных л. с. (без форсирования/с форсированием). Скорость 14-16,5 уз. (в зависимости от загрузки углем). Запас угля 1000 т. Дальность плавания 14 800 миль при 10-узловом ходе. Парусное вооружение барка , площадь парусов 1480 кв. м.

Строился на верфи «Форж Шантьс Медитеране» в Тулоне в качестве торгового парохода «Ярославль» для РОПиТа. На самом же деле в связи с кризисом в 1878- 1879 гг. в русско-английских отношениях должен был стать рейдером в случае войны.

Заложен летом 1879 г., спущен 10 мая 1880 г. 18 апреля 1882 г. пароход «Ярославль» в качестве крейсера зачислен в состав Черноморского флота, а 9 апреля 1883 г. переименован в «Память Меркурия». 1 февраля 1892 г. отнесен к подклассу крейсеров 1-го ранга . В 1880-1890-х гг. периодически служил стационером в турецких портах.

18 марта 1907 г. выведен из боевого состава, разоружен и сдан Севастопольскому порту. 25 марта 1907 г. исключен из состава Черноморского флота. 28 октября 1915 г. снят с прикола, расконсервирован, переделан в минный блокшив и вновь включен в состав Черноморского флота. В годы Первой мировой войны обеспечивал боевые действия кораблей Черноморского флота. С 16 декабря 1917 г. - в составе Красного Черноморского флота. 1 мая 1918 г. захвачен в Севастополе немцами, а 24 ноября 1918 г. - англо-французскими войсками, и передан их командованием в распоряжение Добровольческой белой армии. 31 марта 1919 г. переклассифицирован в транспорт-базу партии траления Морских Сил Юга России . 29 апреля 1919 г. взят красными.

24 июня 1919 г. вновь захвачен Добровольческой армией и в качестве несамоходной транспортбазы дивизиона подводных лодок вторично включен в состав Морских Сил Юга России. 14 ноября 1920 г. оставлен войсками Врангеля при их эвакуации из Севастополя в Стамбул. В декабре 1920 г включен в состав Морских Сил Черного Моря РККФ. 8 августа 1921 г. обращен в несамоходную транспорт-мастерскую. 31 августа 1922 г. возвращен в подкласс минных блокшивов и передан в состав дивизиона сторожевых катеров и катеров-истребителей. 25 декабря 1922 г. вновь пере классифицирован в транстпорт-базу. С 1 октября 1929 г. находился в резерве. 9 марта 1932 г. исключен из списков судов РККФ и передан «Рудметаллторгу» для демонтажа и реализации. Впоследствии использовался Наркомводом в качестве учебно-вспомогательного плавсредства. 31 августа 1938 г. обращен в плавучее нефтехранилище Одесского морского торгового порта. 20 сентября 1939 г. исключен из списков плавсредств Наркомата морского флота в связи с передачей Главвторчермету для разделки на металл.

Первоначальное вооружение: 6-6/ 28-дм пушек, 4-9-фн пушки обр. 1877 г., 1-44-мм пушка Энгстрема, 2-37/1-мм пушкм,4 поворотных торпедных аппарата, до 180 мин заграждения. В конце 1894 г. был установлен 45-см подводный торпедный аппарат.

К 1902 г.: 6-6/28-дм пушек, 4-47/ 1-мм пушки, 2-37/1-мм пушки, 2-37/ 5-мм пушки, 2-2,5-дм пушки Барановского.

С 1915 г.: одна 120-мм пушка.